Интервью посла Хабера, Главы МНЕС, радиостанции “Эхо Москвы”

В: Как Вы думаете, кто начал войну в августе 2008г?

Расследование займёт время.  Миссия Европейского Союза по Расследованию под руководством швейцарского дипломата Хейди Талиавини работает над этими вопросами и в будущем опубликует соответствующий отчёт. Это облегчает мою работу, так как я не ответственен за эти вопросы. Международное расследование занимается этим.

В: Как бы Вы прокомментировали статью газеты “Шпигель” о доказательствах того, что Грузия начала войну?

У “Шпигеля” нет достаточного количества деталей. Статья  говорит о фразе грузинского генерала о восстановлении конституционного порядка в стране, но нет дополнительных деталей.

В: Что Вы можете сказать о шестипунктном договоре Медведева-Саркози? Соблюдают ли стороны обязательства?

Мы довольны соблюдением договора с грузинской стороны.  Как сказал Министр Иностранных Дел Франции в декабре прошлого года, российская сторона  ещё не выполнила все условия договора.

В: Если Вас не впускают на территории, почему ЕС не может открыть отдельные миссии в Абхазии и Южной Осетии? Пытаетесь ли Вы получить доступ с российской стороны?

Мы стараемся получить согласие на доступ не только с российской стороны, но и с абхазской и югоосетинской сторон. Мы всё ещё надеемся, что сможем его получить. Они говорят, что мы необъективны, но сначала они должны дать нам доступ для того, чтобы мы могли собрать информацию на месте, и тогда мы будем знать, что там происходит.

В: Что Вы можете сказать об обвинениях в необъективности ЕС касательно того факта, что ЕС оказывает давление на Белоруссию по поводу непризнания Абхазии и Южной Осетии?

Мы работаем в рамках более широкого подхода ЕС. Соответственно, непризнание - часть формата. Мандат нашей Миссии включает в себя нормализацию, стабилизацию и построение доверия, и это наша общая цель.

В: Дипломатический язык не всегда понятен. Что означает нормализация?

Нормализация означает возвращение ВПЛ. Построение доверия означает, что обе стороны начнут говорить и сотрудничать по вопросам предотвращения инцидентов.

В: Ставили ли Вы вопрос доступа в Южную Осетию и Абхазию перед Москвой?

Да, мы ставили этот вопрос, но Россия видит эти две единицы как независимые страны, и так как они считают, что мандат МНЕС покрывает только Грузию, это не  включает Абхазию и Южную Осетию.

В: Что Вы можете сказать о милитаристическом наращивании со стороны Грузии?

Мы ездим на эти места, чтобы проверять эту информацию, но, до сих пор, мы не нашли ничего, чтобы подтвердить такое наращивание. У нас есть договор с грузинским правительством, и оно полностью соблюдает его.

В: Что Вы можете сказать о концентрации полицейских сил в так называемой “буфферной зоне”? Они также вызывают беспокойство.

Самое главное, что полиция не имеет тяжёлого вооружения. Полицейские, возможно, прошли военную подготовку, но они соблюдают принцип неприменения силы, и они недостаточно вооружены для того, чтобы представлять опасность.

В:  Будут ли предприняты конкретные шаги для возвращения Внутренне Перемещённых Лиц (ВПЛ)? Думаете ли Вы, что совместное жительство абхазов и грузин возможно?

Мы встречаемся с ВПЛ, и все говорят, что хотят вернуться. Они говорят, что очень хорошо жили со своими соседями, и я верю в это.  Мы поддерживаем право на возвращение и мы не видим причин, почему им должно быть отказано в возвращении.

В: Смогут ли они жить в мире после войны?

ВПЛ из Абхазии остались после конфликта 1990-х. Из Южной Осетии - 30000 ВПЛ.  Даже несмотря на то, что их дома разрушены, я уверен, найдутся средства на их восстановление в случае существования политической воли на их возвращение.
В: Что можно сделать, чтобы предотвратить конфликт в будующем?
МНЕС работает  с целью построения доверия между всеми сторонами.

Для этого и существует механизм по предотвращению доверия.

В: С момента начала оперирования Миссии, возрос ли уровень доверия?

Когда мы начали работу здесь, прошло мало времени с окончания войны. Сейчас прошло более полугода, что, в определённой степени, снизило напряжение. Мы заключили договор с Министерством Обороны Грузии об определённых ограничениях вооружённых сил на административной границе, что повысило уровень доверия. Это также мера доверия. Думаю, что русские и осетины  позитивно оценивают  эту меру, хотя они об этом и не говорят открыто.

В:  Если Вы на самом деле хотите проводить мониторинг на этих территориях, почему бы не создать отдельные миссии?

ЕС не признаёт независимоть Абхазии и Южной Осетии, это юридический вопрос. Я думаю, что они могут дать нам доступ на эти територии, так как это повысит уровень безопасности, что также и в их интересах, но они могут продолжать не соглашаться с нашей позиции относительно статуса.

В: Как бы Вы сравнили процесс возвращения сербов в Косово с процессом возвращения грузин в Южную Осетию?

Я не эксперт по вопросам Косово, но ситуация в Грузии другая, так как грузины не могут вернуться.

В: Существует ли перспектива наказания тех, кто ответственен за убийство мирного населения и сжигание грузинских сёл?

 Это не входит в наш мандат.

В: Как бы Вы оценили ситуацию на прилежащих территориях?

Ситуации более стабильная, чем ожидалось. С начала оперирования МНЕС было убито 6 полицейских, и с момента окончания войны всего было убито около 12-13 человек. Конечно, это очень печальный факт, но это меньше, чем мы ожидали. Стрельба ведётся каждую ночь, местные жалуются об этом, но не никто не пострадал.

В: С какой стороны ведётся стрельба? С обеих сторон?

Трудно сказать. Наши наблюдатели не всегда не месте. Это часть механизма по предотвращению инцидентов, так как всем сторонам нужно говорить.

В: До сих пор, кто-нибудь был задержан за стрельбу?

Мы не обладаем информацией о задержанных, но местные жители с грузинской стороны жалуются, что стрельба ведётся с другой стороны.

В: Если Вас не допустят на эти территории, будете ли Вы считать Миссию провалившейся?

Нет, мы будем продолжать стараться, и это также в интересах Южной Осетии и Абхазии.